Как и много веков назад, как и много тысячелетий спустя, он плывет в ночи.
У него черные крылья, которые не умеют летать, зато убивают все вокруг. У него кривой посох в сухих руках, с фонарем висящим на нем и горящим внутри пламенем, которое никогда не осветит путь. У него маска-череп на лице, которое никто никогда не видел, и полыхают синим бездны глаз, в которые некому смотреть.
Он плывет средь туманов бесконечных миров, перекрестков с висящими на ветвях богами, мимо укрытых пеплом дорог, где бродят чудовища и по угольным небесам наперегонки с Дикой Охотой.
Он плывет и уводит в невообразимые дали проклятые души, которым нет места нигде на свете.
Он самый проклятый из них.
А ты помни.
Он уведет туда и тебя.
У него черные крылья, которые не умеют летать, зато убивают все вокруг. У него кривой посох в сухих руках, с фонарем висящим на нем и горящим внутри пламенем, которое никогда не осветит путь. У него маска-череп на лице, которое никто никогда не видел, и полыхают синим бездны глаз, в которые некому смотреть.
Он плывет средь туманов бесконечных миров, перекрестков с висящими на ветвях богами, мимо укрытых пеплом дорог, где бродят чудовища и по угольным небесам наперегонки с Дикой Охотой.
Он плывет и уводит в невообразимые дали проклятые души, которым нет места нигде на свете.
Он самый проклятый из них.
А ты помни.
Он уведет туда и тебя.